Политиком кандидата делают люди

— Константин Николаевич, в мае этого года, в разгар карантина и вообще, я бы сказал, в «разгар неопределенности» во всем, вы в своей статье в «Российской газете» вполне однозначно и оптимистично высказались о «Единой России». Партия оказалась «антихрупкой», по вашим словам, адекватной ситуации, обновленной в своем кандидатском составе, при этом социология все лето не показывала роста рейтингов Партии. Через три с половиной месяца ЕДГ полностью подтвердил ваши прогнозы. Когда вы делаете прогноз о будущем как политический эксперт, что является триггерами вашей собственной уверенности: богатый опыт, интуиция, какие-то маркеры в социологии, какие-то другие факторы?

— Когда речь заходит о политических прогнозах, нужно быть крайне аккуратным, я бы даже сказал — деликатным. Существует колоссальное количество факторов, которые могут изначально казаться второстепенными, но при определенном стечении обстоятельств оказать существенное, если не сказать — решающее, влияние на исход той или иной политической процедуры, особенно это касается электоральных процессов. Ежедневно мы видим лавинообразный рост различного рода прогнозов, к сожалению, многие из которых все-таки надо классифицировать не как прогнозы, а как предсказания. И основываются они на факторах неверифицируемых. Очень часто прогнозы и предсказания сложно отличить, порой предсказания играют злую шутку с теми, кто, опираясь на них, выстраивает свою деятельность. Профессиональное прогнозирование как вид политической работы — процесс достаточно деликатный, сложный. В основе прогноза всегда лежит скрупулезная работа с самыми различными, порой неожиданными источниками входящей информации, среди которых, конечно, и социология. Но как нам показал ряд прошедших выборов и у нас в стране, и за ее пределами, к данным соцопросов нужно относиться все-таки не как к истине в последней инстанции, а как к основе для глубокого анализа. Второе, о чем нельзя забывать, — это, действительно, профессиональный опыт политической работы. Научиться читать данные фокус-групп и социологических исследований можно в институте, по книжкам, а вот опыт и скрупулезная работа — это все-таки бесценный багаж, который профессионального политического консультанта и формирует. Анализ медиаполя, социальных медиа, настроений элит, история развития политических процессов, структура политических и, что немаловажно, экономических взаимосвязей и, конечно, социология плюс опыт и интуиция — это суть политического прогнозирования.

— А почему самая большая партийная машина, казалось бы, неповоротливая и медленная, в ситуации пандемийного форс-мажора оказалась куда более гибкой и расторопной, чем оппозиционные партии?

— «Единая Россия» оказалась в значительной степени заложницей своего провластного и прогосударственного статуса. У нее не было альтернативы и возможности выбора между «молча переждать» и «включиться в активный процесс». «Единая Россия» — для граждан это власть, а власть должна, просто обязана помогать людям в сложной жизненной ситуации. Отмолчаться было бы неприемлемо ни для одной ветви власти, а вот для оппозиционных политических игроков, действительно, пандемия стала неким этапом политической передышки с весьма спорным посылом: «Ну а что мы можем? Мы не такие большие, как ЕР, у нас нет таких ресурсов, как у ЕР, и вообще, за все ответственна власть». Это несколько лукавый подход, но с точки зрения политического позиционирования он для многих оппозиционеров оказался единственно возможным. Хотя некоторые игроки, безусловно, попробовали включить и традиционную риторику критики власти, но она пока, замечу, не нашла свою целевую аудиторию, однако этот статус-кво может измениться, о чем ЕР забывать не стоит. Кроме того, не надо забывать, что только у ЕР есть самая разветвленная в стране сеть региональной политической инфраструктуры, и Партия всегда себя позиционировала как институт, для которого важны реальные дела. И как ни печальна причина, пандемия коронавируса, думаю, единороссам выпал шанс этот тезис еще раз подтвердить.

— Почему самые сложные, по самым разным оценкам, регионы, такие как Владимир, Ульяновск, Ярославль, Еврейская АО, показали вдруг лучшие результаты для Партии? И можно ли предположить или ожидать, что избиратели в регионах с победившей оппозицией с большим желанием вновь проголосуют за единороссов?

— Не бывает проблемных регионов. Бывают неработающие или работающие не так, как хотят граждане, региональные партийные организации и депутаты. Можно сделать много нужных и хороших дел, но при этом не получить поддержки населения. Причин здесь несколько, отмечу лишь основные. Во-первых, это отсутствие качественной коммуникационной модели, которая позволяла бы Партии слышать то, что ей говорят избиратели, формулируя свои проблемы, а также неумение рассказать гражданам, опять же в рамках коммуникационной модели, что Партией было сделано, как эти самые наказы были реализованы, причем рассказать исключительно на понятном, простом, доступном языке. Информация даже о самых лучших делах, если она транслируется бюрократическими штампами, не будет услышана, не будет замечена. И, следовательно, не будет конвертации в электоральную поддержку. Проще говоря, надо учиться разговаривать и делать это с использованием современных подходов, работать не в том технологическом поле, которое удобнее и привычнее, а в котором живут люди. Это первое. Второе — нужно, чтобы люди в каждом конкретном случае смогли увидеть и взвесить, насколько эффективны в решении тех или иных проблем оказались политические силы. Если оппозиция действительно смогла качественно изменить в лучшую сторону жизнь людей, сделала это быстрее и эффективнее ЕР, да еще и смогла эту работу красиво «упаковать и продать», то такую оппозицию будут поддерживать, а там, где дело не пошло дальше лозунгов, там Партия власти, при всех различных оценках ее деятельности, смогла восстановить свои позиции.

— Константин Николаевич, у нас не бывает бочки меда в ЕДГ без ложки дегтя. В нынешнем году это Тамбов, Томск, где наши однопартийцы будут работать в меньшинстве. В чем главная проблема этих, ну, прямо скажем, провалов?

— Проблема провалов сезона всегда живет в одном измерении с предпосылками успехов. Повторюсь, единороссы проиграли там, где они не смогли установить качественный, содержательный контакт с гражданами, и там, где этот контакт у оппозиции получился лучше. Плюс не будем все же забывать о том, что ЕР, как я уже говорил, в значительной степени все-таки ассоциируется с властью как таковой, поэтому все проблемы власти исполнительной и муниципальной почти автоматически экстраполируются на «Единую Россию» как своеобразный антистресс — гражданам нужно выплескивать свои политические эмоции, и в первую очередь свой негатив по отношению к власти, а партийная система в том числе для этого и существует. Понятно, что, скажем, проблемы с отоплением в многоквартирных домах не напрямую связаны с недоработками единороссов, но для людей это маркер плохой власти. Наказать начальника службы ЖКХ гражданину сложно, а проголосовать против представителя власти достаточно легко. Но думаю, что и Тамбов, и Томск, и другие регионы, в которых «Единая Россия» свои позиции некоторым образом «сдала», получили не только урок, но и вполне осязаемый шанс политического реванша в рамках следующего электорального цикла, хотя в Тамбове это сделать будет сложно.

— Новые партии, все-таки, у кого «откусывают» голоса?

— Создавать новую партию в расчете на «откусывание» голосов, я считаю, было бы не совсем правильным. Изначально появление новых партийных проектов должно ориентироваться на тот значительный сегмент электората, который не определился в своих политических предпочтениях, и на тех, кто не видит среди партийного многообразия возможного представителя своих интересов, — то есть на тех, кого предложенное партийно-политическое «меню» не устраивает. Хотя и так называемое откусывание, безусловно, имеет место. Где? Среди тех, кто находится на одном поле — идейном, содержательном, проектном — с этими новыми партиями. Если мы говорим, скажем, о партии левого толка, то это в определенной степени переток тех, кто не находит реализации своего запроса, скажем, в коммунистических партиях; новые консерваторы — это отчасти те, кто поддерживал «Справедливую Россию», «Единую Россию», на либеральном фланге, например, «яблочники». При этом надо понимать, что чем старые политические игроки аморфнее, тем флуктуации их базового электората выше, а чем они активнее и работоспособнее, тем меньше отток потенциальных избирателей и прочнее структура базового электората.

— Исходя из репетиции ЕДГ-2020, на ваш взгляд, какими будут главные риски и вызовы для «Единой России» на большом избирательном цикле 21-го года?

— Главный риск и главный вызов для ЕР — это сама «Единая Россия», тот груз проблем, который есть у Партии. Часть этих проблем носит характер объяснимый, и, к сожалению, избавиться от них непросто. Я говорю о «партии начальников», о «партии чиновников», о том, что многие единороссы не слышат позиции людей и, что греха таить, некоторые идут в Партию для того, чтобы решать свои проблемы, а не проблемы избирателей. Второе: «Единой России» необходима достаточно серьезная перенастройка той самой, о которой я говорил уже неоднократно, коммуникационной модели. Для кого-то слова В. В. Путина о том, что «Единая Россия» должна слушать и слышать людей, — всего лишь лозунг, но это абсолютно однозначная постановка задачи трансформации партийной работы. Многое уже делается, но еще больше задач предстоит решить — год большого электорального цикла для этого весьма уместен. Безусловно, существенным риском для ЕР в предстоящей кампании станет и социальная напряженность, рожденная коронавирусной пандемией и всеми вытекающими отсюда проблемами как объективного, так и субъективного характера. Ни одна система здравоохранения, какой бы она ни была совершенной и эффективной, не может ни в одной стране мира справиться с обвальной пиковой нагрузкой, которую создала пандемия. Но люди вправе требовать от власти наиболее эффективной работы той же системы здравоохранения, и им абсолютно не интересны доводы и аргументы, объясняющие, почему они сутками не могут попасть на прием к врачу, почему не хватает скорых, почему такая высокая заболеваемость. И последним, на мой взгляд, вызовом и проблемой «Единой России» станет все-таки то, что люди прочно ассоциируют Партию с властью. Все непопулярные, иногда необдуманные, хоть и вызванные политической и экономической целесообразностью, решения будут отражаться на электоральном рейтинге «Единой России», но это, по сути, плата за то, что ЕР — это Партия власти. И, как я уже говорил, в данном случае «Единая Россия» выступает в качестве политического демпфера, который микширует колебания политической системы, обеспечивая ее устойчивость.

— Вы как один из тех, кто создавал нашу партийную машину, видели все. При этом в политику вы пришли уже профессионалом из сферы бизнеса: стояли у истоков создания российской рекламной индустрии, уже в 90-е годы работали с бизнес-элитами той бурной эпохи. И вдруг — Партия. В чем главные, сущностные различия рекламного бизнеса и политического пиара? Или, наоборот, нет никаких различий?

— Если говорить откровенно, то законы пиара и рекламного бизнеса во многом схожи. И в первом случае, и во втором у вас задача набором определенных действий получить благосклонность целевой аудитории, на которую вы работаете. В бизнес-процессах это продвижение товаров, работ и услуг, в политике — продвижение эмоции. В бизнесе расположение к вам целевой аудитории приносит деньги — человек покупает у вас тот или иной товар или услугу. В политике одобрение ЦА обращается количеством голосов избирателей. Мы предлагаем человеку обменять нашу совместную с ним оценку, мнение, позицию, проект, действие и, по сути, эмоцию на его поддержку в рамках электоральной процедуры. Хотя, безусловно, у материй торговли и власти есть различия. Политический пиар должен быть деликатнее, трепетнее и, если можно так сказать, с более дружелюбным интерфейсом по отношению к целевой аудитории. В политике нельзя делать многое из того, что эксплуатируется в бизнес-рекламе. В политике больше ответственности, и эта ответственность напрямую затрагивает жизни людей, их благополучие, поэтому для меня политический пиар — это категория более деликатная, да простят меня коллеги по рекламному рынку, нежели реклама в бизнесе.

— Говорят, вы первый, кто ввел в Партии практику политического планирования, медиапланирования, то есть все то, что сегодня считается альфой и омегой политической работы. Почему это было необходимо тогда и можно ли без этих вот планерок и «простыней» планов обойтись сегодня, когда скорость информационных потоков, темп жизни выросли многократно и жизнь вносит правки в любые планы чуть ли не ежедневно?

— Плановая политическая работа гораздо эффективнее работы, основанной на сиюминутном реагировании, хотя оно тоже важно. Партия борется за умонастроения граждан, поэтому работать по информационной и политической повестке необходимо на постоянной основе. Политика — это работа 24/7, нельзя на неделю выпасть из повестки и информационного поля просто потому, что все ушли в отпуск. Тем более, что уж коли граждане воспринимают ЕР как Партию власти, то и мнение этой самой власти они хотят знать по всему спектру жизни страны. Более того, существуют сотни тем, которые находятся в работе у ЕР и которые затрагивают большие социальные группы населения. Если население не будет знать, что и как делает Партия по важным для граждан вопросам, то именно здесь и произойдет разладка коммуникационной модели, которая обязательно приведет к накоплению отложенных проблем с обязательным их выплеском в рамках избирательных кампаний. А жить без планерок и «простыней» планов, конечно же, можно, это уже вопрос оптимизации управленческих процессов. «Простыни» появляются там, где не получается выбрать наиболее значимые, важные и востребованные населением темы. Тогда происходит переключение на мелкие несистемные и, к сожалению, абсолютно неэффективные разовые проекты и проектики, которые создают много шума, но не рождают качественное изменение в структуре электоральной базы. Я считаю, что вместо 30 мелких и, наверное, очень важных с точки зрения тех, кто их инициировал, мероприятий я бы сосредотачивался на одной-двух мейнстримовых темах, подверстывая под них возможную типологию политических активностей. А вносить правки в планы нужно не просто ежедневно, а иногда и ежечасно, и ничего в этом страшного нет, это и есть политическая работа.

— На ваш экспертный взгляд, какие главные идеологические, политические задачи «Единой России» в нулевых и сейчас и в чем разница? Помимо, естественно, неизменной задачи побеждать на выборах.

— Главная задача, кроме победы на выборах, о которой вы сказали, не изменилась. Это быть современными, соответствовать существующим запросам электората, не отставать (можно немножко опережать, но опережение требует умения объяснять) и, конечно же, решать задачу политического представительства граждан в системе власти. И хоть матрица, в которой находятся и страна, и политическая система, претерпела изменения по сравнению с нулевыми, базовые контуры те же. Ровно это и должно определять задачу Партии — четко понимать, что нужно стране и людям, и на этот запрос отвечать.

— Вы всегда говорили и говорите, что у Партии есть идеология — это идеология Путина. Благополучие человека, единство страны, лидерство и развитие. Фиксируются эти ценности в Уставе Партии, и нужно ли нести эти ценности в массы, говорить о них или соответствующих больших и малых дел достаточно? Вообще, современной партии нужна идеология или это «нафталин» XX века?

— Партии нужно абсолютно четко заявлять то, к чему она в своей политической работе стремится, и то, что потом она может конвертировать в голоса избирателей, то, за что, собственно говоря, люди голосуют. Это можно называть идеологией, базовыми тезисами, как угодно — важно, чтобы это было понятно и чтобы это совпадало с умонастроениями людей. В свою очередь, за каждым из этих базовых сообщений должны действительно стоять некие дела, не будем говорить, большие они или малые, но каждый из, по сути, лозунгов должен быть подкреплен тем, что человек может «потрогать», тем, что поможет сделать его жизнь лучше. Вариант «мы за все хорошее против всего плохого» не работает. Нужны смыслы и их развитие в дела. Именно это и есть в глазах людей моральное обоснование права на власть.

— Для вас лично и для политической системы страны 20-летний юбилей «Единой России» — что это?

— Для меня это повод пожелать «Единой России», чтобы она отвечала запросам граждан и получала от них поддержку. А для политической системы это показатель стабильной и устойчивой работы.

— Наш журнал читает огромное количество молодых депутатов, выпускников ВПШ, партийцев в регионах. Что самое опасное для политика? И в чем притягательная магия, если хотите, радость для политика?

— Самое опасное — это устать и заскучать. Когда перестают блестеть глаза, когда уходит энергия. А притягательная магия — это когда твои идеи находят поддержку и понимание у значительного числа соотечественников и у тебя получается воплотить свои задумки в жизнь. Ну и, безусловно, это победа на выборах. Политика — очень высококонкурентная сфера деятельности, и результат «на табло» имеет решающее значение. Тем более, политиком кандидата делают люди, когда голосуют за него.