Искусство давать интервью

Искусство давать интервью

Участвуя в выборах, в избирательной кампании, став депутатом или пока еще нет, вы становитесь публичным человеком и обретаете субъектность. О вас говорят медиа — старые, новые, конвергентные, дивергентные... И вот уже «Вестник Красноярского края Томской области»* обращается к вам с просьбой рассказать, почему вы решили стать депутатом и как защитите интересы людей. Это не «Коммерсантъ», не «Познер», не «вДудь». Подобных интервью в вашем бэкграунде — вагон и тележка: одинаковые вопросы, одинаковые ответы. Непродуктивно тратить время еще на одно? Логично. Вы вручаете помощнику старые записи. Если вдобавок вы директор какой-нибудь фабрики, присовокупляете стопку пресс-релизов об «инновационном, социально ответственном лидере производства». И — вуаля! Опус готов. Что не так?

*Оказывается, есть и такой край — в медийном пространстве. Своему новому статусу регионы обязаны одному из национальных радиоканалов. В сообщении шла речь о географической экспедиции. Конечно же, на самом деле ее участники следовали из Красноярска в Томск.

Для начала перенесем контроль извне вовнутрь. Интервью — один из самых замечательных жанров журналистики. Возможность показать себя. Повторяете заученную проповедь? То ваша вина.

Еще хуже, если на сотом повторе ощутили бессмысленность и далекость слов от того, что для вас действительно важно. Сознание человека — диалогично. Осмысляя мир, мы ведем бесконечный внутренний диалог. И по праву считаем себя интересными собеседниками. Однако, чтобы озвучить наши суждения и встретить желаемую ответную реакцию собеседника, необходимы дополнительные усилия.

Основа внутреннего диалога — смыслы. Как вовне раскрыть смыслы, которыми вы живете? Нам на то дан язык. Чем богаче языковая палитра человека, тем шире смысловые возможности. И напротив: равнодушие — признак того, что ваш язык не позволяет достучаться до собеседника. И ваши интервью несмотрибельны и нечитабельны.

Интуитивно мы также выбираем для своей речи определенную жанровую форму. И распознаем жанр чужой речи. Как выглядит интервью человека, составленное из пресс-релизов в тиши кабинета? Деревянным, ведь устная речь даже после исправления журналистом отдельных стилистических огрехов не в пример живее письменной. Тысяча слов читается монотонно, на одной ноте — и это в наши-то дни, когда экспрессия проникла даже в сухие информационные жанры!

Вам (а не вашему помощнику или вашему пресс- секретарю) необходимы навыки интервьюирования. Не поленитесь, встретьтесь с журналистом из «Вестника». Проверьте, расшевелит ли его разговор с вами, вдохновит ли на другие вопросы. Или глаза человека остекленеют, а голос зазвучит все тише?

Здорово, когда беседуешь с интервьюером, на которого можно настроиться, как на камертон. Но точно так же каждый журналист мечтает об интересном собеседнике. Вообще-то разговорить можно любого. Очень эффективны жесткие методы: раскачать эмоциональную лодку собеседника провокационными вопросами или вести беседу 3-4 часа, пока человек не исчерпает запас прописных истин и не начнет подавать признаки жизни. Но вам не нужна помощь журналиста, если вы обладаете необходимыми навыками — беседа заладится с первых секунд.

Классный «гость студии» умеет:

Основа внутреннего диалога — смыслы. Как вовне раскрыть смыслы, которыми вы живете? Нам на то дан язык. Чем богаче языковая палитра человека, тем шире смысловые возможности. И напротив: равнодушие — признак того, что ваш язык не позволяет достучаться до собеседника. И ваши интервью несмотрибельны и нечитабельны.

Интуитивно мы также выбираем для своей речи определенную жанровую форму. И распознаем жанр чужой речи. Как выглядит интервью человека, составленное из пресс-релизов в тиши кабинета? Деревянным, ведь устная речь даже после исправления журналистом отдельных стилистических огрехов не в пример живее письменной. Тысяча слов читается монотонно, на одной ноте — и это в наши-то дни, когда экспрессия проникла даже в сухие информационные жанры!

Вам (а не вашему помощнику или вашему пресс- секретарю) необходимы навыки интервьюирования. Не поленитесь, встретьтесь с журналистом из «Вестника». Проверьте, расшевелит ли его разговор с вами, вдохновит ли на другие вопросы. Или глаза человека остекленеют, а голос зазвучит все тише?

Здорово, когда беседуешь с интервьюером, на которого можно настроиться, как на камертон. Но точно так же каждый журналист мечтает об интересном собеседнике. Вообще-то разговорить можно любого. Очень эффективны жесткие методы: раскачать эмоциональную лодку собеседника провокационными вопросами или вести беседу 3-4 часа, пока человек не исчерпает запас прописных истин и не начнет подавать признаки жизни. Но вам не нужна помощь журналиста, если вы обладаете необходимыми навыками — беседа заладится с первых секунд.

А чтобы это уметь, нужно тренироваться. Роковая ошибка не оттачивать нужные навыки в комфортных условиях, но рассчитывать на них в критической ситуации. Что произойдет, если завтра вы окажетесь в руках опытного, жесткого интервьюера? Стратегия «разбежавшись, прыгну со скалы» приведет к результату «вот я был, и вот меня не стало».

Встречи с избирателями — хорошая подготовка для будущего или действующего депутата, но ее недостаточно. Встречи не столь ограничены во времени, на них можно делегировать решение вопроса, а сами вопросы обязывают скорее ко вниманию и участию, а не к небанальному ответу.

Благодаря интернету каждое ваше интервью попадает в вечность. Давайте постараемся, чтобы оно того стоило.

В чем вопрос

Есть интервью-сотрудничества и интервью-соперничества.

Если журналист «не хлебом единым жив», если ему небезразлично внимание аудитории — он стремится создать интересный, острый материал. А значит, будет задавать неудобные вопросы, не примет на веру широкие обобщения, поищет в ваших аргументах слабые места. Напор, состязательность, скептицизм, эмоциональная дистанция, нежелание млеть перед регалиями — все это журналист демонстрирует вам, желая подчеркнуть свой профессионализм и непредвзятость. Ничего личного.

А «сотрудник» перед вами или «соперник», можно понять иначе. Во-первых, узнав политическую позицию самого журналиста или СМИ, которое журналист представляет. Если она радикальная и не терпит иных точек зрения — готовьтесь к словесной баталии. Во-вторых, тип задаваемых журналистом вопросов порой важнее их содержания.

Вопросы делятся на открытые и закрытые. Открытые: «Что считаете необходимым сделать?», «Почему поддерживаете это решение?» Открытые вопросы журналиста позволяют раскрыться и его собеседнику. Поразмыслить вслух, поделиться идеями, рассказать о себе или презентовать свою картину происходящего. Закрытые вопросы: «Вы это сделаете?», «Вы голосовали против?», «Кто еще поддержал это решение?» Любой ответ, кроме «да», «нет» или конкретных цифр, дат, имен на вопрос закрытого типа выглядит попыткой уйти от ответа.

«Всякий вопрос есть вторжение», — писал философ Элиас Канетти («Масса и власть», 1960). Тем не менее в открытых вопросах выражается бережное отношение к собеседнику. Согласие, чтобы именно вы управляли беседой и наполняли ее содержанием.

Пулеметная очередь закрытых вопросов обеспечивает жесткий фокус на теме. Это сигнал, что вы мямлите или ушли в слишком свободное плавание. Либо желание интервьюера получить от разговора именно то, что он планировал. Журналист хорошо осведомлен о предмете обсуждения и ходить вокруг да около не намерен. Его собственное мнение соперничает с вашим, и он желает доминировать.

На первый взгляд, интервью-сотрудничество — простая штука по сравнению с интервью-соперничеством. Но не все так очевидно.

Почему вам интересно, а другим — нет

Итак, вам задают вопросы и ждут интересных ответов. У «интересного» много ступенек, попробуем не поскользнуться.

Стимул-реакция. Интерес пробуждают выпуклость, отличие и доступность. Выпуклые стимулы — близкое и важное лично. Оппоненты (не вообще, а именно ваши) прочтут, посмотрят ваше интервью даже без анонсов и кликабельных заголовков. Заинтересуются им и соратники, с которыми вы соприкасались (проще говоря, те, которые узнали вас на фотографии или интро видеосюжета).

Доступность — другая категория памяти. Резонирует ли интервью с тем, что будоражит аудиторию здесь и сейчас? Например, вы выступили на злобу дня или анонс интервью увидел избиратель, с которым вы совсем недавно встречались, — в обоих случаях будет повышенный интерес к вашим суждениям.

Отличие — то, что нарушает ожидания и резко выделяется из общего потока. В условиях инфоксикации (информационной перегрузки) мы потеряли чувствительность к происходящему. Включилась подсознательная защита, ведь наших сил не хватает все переварить. Отсюда «сплин большого города»: никто никому не нужен, никому ничего не интересно... Но мы реагируем на эпатаж. Нетривиальные предложения, экстравагантные поступки, неслыханная грубость создают яркий образ. Взять и опубликовать в популярном телеграм-канале УЗИ своей селезенки — красота!

Однако, если присмотреться, в моду входит (и интересна) неординарность иного рода.

Все выше ценится уникальное дарование, субъективное мнение, личные переживания, умение раскрыться и быть собой, а не человеком в футляре. Такая индивидуальность важнее вычурности. В этом мы близки Ренессансу. Переживаем как бы Возрождение 2.0 с его яркими индивидуализированными образами. И самоощущение журналистов меняется в том же ключе: из простых исполнителей они вырастают в силу, пестующую свою уникальность и задающую тон.

Привлекательность. Есть интерес общественный. Но частая ошибка спикеров заключается в том, какие черты они презентуют, убеждая общество в своей полезности.

Качества любого человека делятся на деятельностные (компетентность, активность, независимость и т. д.) и коммуникабельные (дружелюбие, честность, доброта, справедливость, юмор). Деятельностные черты вызывают уважение, коммуникабельные — симпатию. Целеустремленные люди (а политики таковы) при оценке себя выше прочего ставят деятельностное. И, предоставив дотошный отчет о работе, страшно довольны: все самое важное рассказали, никакой «воды».

Аудитория, напротив, первым делом оценивает черты коммуникабельные. Люди хотят кооперации и решения их проблем — но предпочитают, чтобы этим занимался симпатичный им делегат. Отчего прекрасный с точки зрения спикера текст оставляет их равнодушными — человека-то они не разглядели.

Переживание. Наконец, можно взглянуть на «интересное» более широко — как то, что в принципе лучше всего проникает через барьеры нашего восприятия и что-то в нас меняет. Это угрозы, прямая выгода и истории. Лучше всего запоминаются истории. Они резонируют с нами, заставляют сопереживать.

А сопереживание рождает эмоциональную связь — залог активного вовлечения.

Резонанс

В обычной жизни наше слияние с другим человеком происходит в моменты откровения, когда все — интонация, жесты собеседника — сигнализирует о его предельном эмоциональном напряжении. В общественной коммуникации иные правила. Экспрессивность ослаблена. Если вы начнете горестно кричать, хохотать, заламывать руки, прослывете большим чудаком.

Но ничуть не лучше монотонность. Та, что родилась в залах партсобраний. На вполне законных основаниях — точно так же свой специфический стиль есть у науки или искусства. Беда лишь в том, что язык партийных докладов пробрался в общественные коммуникации, зацепился за корягу и никак не сдает позиции. Отсюда, кстати, тяжкие переживания молодого поколения, что между государством и людьми отсутствует «нормальное общение на нормальном языке».

Что интонирует публичную дискуссию:

Интонированная речь гарантирует увлекательный ответ на каждый вопрос. Именно интонированную речь разбирают на цитаты — неординарные факты, откровения, ассоциации, точные и чуть более обычного экспрессивно окрашенные формулировки. Пересказывают истории. Обратите внимание, что именно через истории подогревается интерес к звездам. Никто не пишет: «Звезда такая-то дала концерт». Со звездами все время что-то происходит, и это вовлекает в их орбиту миллионы людей. Истории сближают.

Ничего не придумывайте, будьте собой. Повседневность богата историями. Просто вспомните, как вы пришли к тому или иному заключению, как решили, какой шаг имеет смысл, какой — нет. И расскажите.

К примеру, факт: «При нашей поддержке местный актив второй год очищает берег реки от мусора». А вот история: «Ко мне в приемную пришли активисты, попросили помочь очистить от мусора берег местной реки. Я объем работ прикинул и хотел отказать: вывоз и утилизация мусора денег стоит, а мы как раз планировали новое оборудование купить. Но посмотрел на лица — глаза горят, волнуются. Чувствуется, что душой болеют люди. И вдруг вспомнил мою бабушку, какие вкусные пироги она пекла, как гоняла меня в детстве, чтобы не лоботрясом, а работящим человеком вырос. Как она переживала, что люди стали меньше помогать друг другу, отгородились заборами и живут сами по себе. И подумал: была не была! Наляжем, прорвемся, купим станок в рассрочку, но поможем землякам. От родной земли забором не отгородишься. И так нас эта идея захватила…»

Острые и неудобные вопросы

Интервью-соперничество может быть частью информационной войны, фирменным стилем журналиста или его реакцией на проблему. В последнем случае вам важно оценить степень внимания людей к данной проблеме. Иногда его вовсе нет, и именно ваше интервью станет стартовой точкой общественной дискуссии. Либо проблема уже широко обсуждается, и ваше уклонение от разговора не защитит вас от критики — еще более яростной, хоть и заочной.

Постарайтесь взглянуть на ситуацию без эмоций: да, журналист обратился к вам по неприятному поводу, но ваше соперничество условно. Как правило, мотивы журналиста все те же — получить информацию и узнать вашу позицию. Отказ от коммуникации воспримут как нежелание слышать общество и признавать его интересы, как попытку заблокировать информацию, что «автоматически повышает ее ценность в общественном сознании» (О. Ю. Баталина, «Управление социальными конфликтами в новой политической реальности. Без мифов», «Парта» #1).

Аналогично, если пойти на контакт с журналистом ради галочки и дать ему пустое интервью, пустой комментарий, в котором нет ничего — ни новой информации, ни анализа, ни вашего личного мнения, а только общие слова. Да, технически это решение вопроса. Журналист режиссирует освещение проблемы, распределяет роли, и — спасибо вам — вы затыкаете дырку в его сюжете. Но если вы слабо исполняете роль защитника людей, это заметят. И на роль назначат другого человека. Поэтому дайте журналисту приемлемые ответы. За его вопросами стоит желание понять, уверены вы или растеряны, и узнать ваше отношение к проблеме — так подтвердите признание интересов общества с вашей стороны.

Любое интервью требует подготовки, но интервью-соперничество — особенно.

Умение отвечать на сложные вопросы — это:

Хорошая импровизация — это хорошо подготовленная импровизация. Заранее попросите у журналиста вопросы, а в случае отказа уточните тему интервью. Составьте список возможных вопросов сами. Продумайте, как показать себя грамотным, конструктивным, интересным. Соберите все необходимые факты.

Если журналист позвонил с просьбой дать короткое интервью по телефону, уточните вопросы, скажите, что прямо сейчас вы на встрече, но обязательно перезвоните ему через 15 минут. Даже если ответы вам кажутся очевидными, прокрутите их в голове еще раз — возможно, вы найдете более удачные идеи и аргументы.

Если вопрос неожиданный и нужно выиграть время для обдумывания ответа, рекомендуют переспросить. Не лучший совет. Вы будете выглядеть испуганным и неуверенным. Постарайтесь найти другую тактику оттягивания. Например: «Вопрос, конечно, очень для всех болезненный. Мы много спорим о нем и с женой, и с друзьями, у каждого свое мнение. Вот вы какой ответ считаете правильным?» Мнение журналиста подскажет вам, какие аргументы он сочтет достойными.

Иногда вопрос можно предугадать заранее и с помощью техники «воронки» перенаправить беседу на аспект проблемы, в котором вы сильны. А вот совсем уйти от ответа во время интервью (таких рекомендаций тоже предостаточно) — будет неправильно. Да, неопытного журналиста вы заговорите. Но каждый раз, когда вы уводите разговор в сторону или отвечаете на часть вопроса, это видит аудитория, и впечатление о вас портится. Если журналист ограничен во времени, он может якобы не заметить уловки. Но в противном случае… Я, например, просто повторяла вопрос. Несколько раз, пока не получала внятного ответа. Поэтому еще раз: исчерпывающая информация, продуманная аргументация и готовность держать удар — вот ваши союзники. И тренировка, тренировка и еще раз тренировка в искусстве интервью.

Благополучие людей важнее широты ваших взглядов, эрудиции и остроумия. Если вам задали крайне болезненный вопрос из сферы общественного интереса, не забывайте, что к вам обращаются как к эксперту — представителю или будущему представителю муниципальной, государственной власти. Не пытайтесь именно в этот момент порвать шаблон, примерить мантию эзотерика («Виноваты темные силы…»), историка («Наши бабушки и дедушки и не с таким справлялись…»), психолога («Люди склонны игнорировать позитивные изменения и концентрируются на плохом…»). Если бы медиа нуждалось в комментарии эзотерика, историка, психолога, именно к ним, а не к вам, оно бы и обратилось. Ответ по существу — это в т. ч. ответ в рамках общественной роли, нормированной и ограниченной: «Мы не смогли профинансировать работы по устранению данной проблемы, потому что потребовались другие расходы — ввод в строй… создание… Но в следующем году я буду голосовать за… И если коллеги меня поддержат, обещаю лично курировать…»

Иногда журналист не знает некоторых важных подробностей, и вроде бы можно этим воспользоваться. Будьте осторожны.

Аудитория всегда знает намного больше журналиста,

и недостающая информация немедленно всплывет в комментариях к вашему интервью. Разумно заранее подчеркнуть в беседе, что постараетесь решить проблему с учетом не только того, что вы сейчас обсуждали, но и того, что вам сообщают ваши избиратели.

Необходимо различать такие жанры, как интервью и комментарий. Вы даете развернутые ответы, из которых в итоговый материал попадет всего 20-30 слов (15 секунд эфирного времени). Чтобы не было ощущения, что ваша мысль вырвана из контекста, заготовьте емкий, лаконичный комментарий, который не потребует монтажа или правки.

Эмоциональный настрой

Готовясь к интервью, встаньте перед зеркалом и пристально вглядитесь в себя. Этот прием заставляет задуматься, кто вы, что с вами происходит, что для вас важно.

Не эксплуатируйте журналиста, не относитесь к нему как к инструменту вашего пиара, уважайте его взгляды и его труд. Уважайте его вопросы, даже если они кажутся смешными — конечно, журналист знает меньше вашего, именно в поисках новой информации он к вам и пришел.

Если вы не ставите цели прославиться экстравагантностью, не допускайте проявления сильных эмоций. Ни положительных (эйфории), ни отрицательных. Да, журналист повышает градус в расчете на интерес аудитории — замороженный герой неинтересен. Всплеск эмоций — цель любого неожиданного, провокационного вопроса. Но ограничьте спектр допустимого энергичностью, напором, сочувствием.

Сочувствие не должно быть легкомысленным — не злоупотребляйте фразой «Я их прекрасно понимаю». Она неуместна, если вы, к примеру, состоявшийся мужчина, а реагируете подобным образом на обсуждение проблем оставшихся без крова погорельцев или несовершеннолетних матерей-одиночек. Показать степень своего сочувствия можно просто констатацией факта: «Эти люди оказались в действительно чудовищной ситуации…»

Не шутите над жертвами, не шутите над травмами общества — мысль «разрядить обстановку» при их обсуждении не такая уж светлая. Приберегите юмор для самоиронии.

Никогда не говорите о людях снисходительно.

Удивление — ваш потенциальный враг. Мы не властны над микромимикой, но если ваши брови ползут вверх при каждом вопросе, то ваша компетентность под сомнением.

Крики, грубость исключены. Не оскорбляйте политических оппонентов и их сторонников, не ерничайте. Не перебивайте журналиста, со стороны это всегда выглядит плохо. Дождитесь окончания вопроса и с доброжелательным спокойствием поправьте собеседника там, где он был некорректен.

Уход с интервью засчитывается за поражение.

В объективе

Следите за языком тела. Почесываться, поправлять одежду, трогать волосы, уши, нос в то время, когда на вас направлена камера, — плохая идея.

Осторожнее с постановочными фото. Помните «первого в мире человека, который ручкой пишет печатный текст через файлик»? Или мем «Не сидим сложа руки»? Не стоит быть нарядным и пафосным, аки скульптура барокко. Томику Канта, который вы почему-то листаете стоя, названиям брендов во всю грудь, сигарам, бокалам — нет.

Берегите слова — замените описание социальных мероприятий репортажной съемкой с подписью, объясняющей вашу к ним причастность. Подтвержденные иллюстрациями аргументы и цифры кажутся более достоверными. Леонардо да Винчи не зря писал: «Картина, как много более полезная и прекрасная, понравится больше. <…> Посмотри, что ближе человеку: имя человека или образ этого человека?»

Лайфхак

Создайте на виртуальном диске портфолио фотоматериалов. Пополняйте его регулярно, но только избранными фотографиями. Фото должны быть высокого разрешения, горизонтальные и вертикальные. Каждый файл — подписан: кто (что происходит), где, когда.

Финал

Передайте журналисту ваши данные — звания, названия должностей. Не ждите, что он сам погуглит, в интернете полно устаревшей информации.

Помните, что интервью заканчивается в тот момент, когда вы пожали журналисту руку и покинули студию, редакцию, кабинет. До тех пор все, что вы скажете, может попасть в эфир и печать.

Даже после непростого разговора поблагодарите журналиста, завершив общение на позитивной ноте. Стойкость, готовность к диалогу и взаимному уважению очень ценны.

То, насколько вам было уютно во время интервью, не является мерой успеха. Ценность определят только ваши слова. Ведь, по мнению профессионалов, главное правило интервью: «Вопросы задает журналист, а ответы слышат люди».