Партия будет меняться. И уже меняется!

Интервью журнала «Парта» с новым руководителем Центрального исполнительного комитета состоялось прямо накануне XX Съезда «Единой России». А по итогам работы партийного съезда Александр Сидякин не только освободился от приставки «врио», но также был избран заместителем Секретаря Генерального совета «Единой России», что еще раз подчеркивает и повышает политический статус ЦИК в преддверии больших и малых выборов.

Александр Геннадьевич, хаумыхыгыз!*

— Ха! Хаумыхыгыз!

Как вас встретил Центральный исполнительный комитет? Какие первые впечатления?

— «Встретил» он меня в день рождения. Поэтому эмоциональный фон был самый что ни на есть приятный. Но, как сказал Председатель партии, двойная ответственность — получить в день рождения такое предложение.

Для меня «Единая Россия» — родная во всех смыслах. В 2011 году я был избран депутатом Государственной Думы от ОНФ и вскоре вступил в партию. Координировал проекты «Школа грамотного потребителя», «Свой дом», защиту обманутых дольщиков. Работы было очень много, и партия была для меня всем. Я уже был членом Президиума Генсовета, когда в 2018 году сложил с себя депутатские полномочия и уехал в Башкортостан, чтобы возглавить Администрацию Главы республики Радия Фаритовича Хабирова. Но связь не прерывалась — я руководил региональным избирательным штабом ЕР, с большим отрывом победил на праймериз.

С Александром Александровичем Борисовым удалось обстоятельно пообщаться при передаче дел?

— Мы с Александром Александровичем знакомы больше десяти лет точно — еще со времен «Молодой Гвардии Единой России», для которой Сан Саныч столь много сделал. Это не просто «короткий провод». Мы однопартийцы, коллеги, друзья. У нас действительно товарищеские отношения. Еще до моего отъезда часто заглядывал к нему сюда, в этот кабинет, на чашку чая. Я сидел на вашем месте, а Сан Саныч угощал. И в регионе, когда возникали вопросы, мог звонить Борисову напрямую.

Какими словами, уходя, он вас напутствовал?

— Сказал: задач у партии много, они очень интересные. Работы много, но бояться ее не нужно. Конечно, успехов пожелал. Но вы так говорите, как будто Борисов уходит в армию, а я стою на призывном пункте и машу ему рукой! Это не так. Мы, как и прежде, в постоянной связи и в контакте. Александр Александрович остается в периметре работы исполкома, хотя сейчас у него большие политические задачи, связанные с работой в Госдуме, с ролью заместителя руководителя фракции. Огромный объем полномочий, ведь фракция — значительная часть партии как структуры.

Хотим успокоить коллег по всей стране, многие из которых, естественно, внимательно следят за перестановками в Москве.

— Сан Саныч не ушел из партии, он с нами. Вообще, все, что происходит, — происходит вовремя. Я не фаталист, но считаю: случились перемены — значит должны были случиться. Серьезные изменения возможны, если выходишь из зоны комфорта. Для меня таковым стал уход отсюда, с насиженного, хорошего места в Москве, из думского кабинета в регион. И не жалею. Последние три года для меня — суперский, отличный период.

Никогда не надо бояться включаться в новую работу. Любой человек, находящийся в должности три, пять, семь лет, начинает привыкать: к обстоятельствам, структуре, окружению, сложившимся порядкам. Если привычно, то и комфортно, не хочется ничего менять. А переход из одного места в другое, погружение в новую среду — это стрессы для тебя как менеджера, функционера, человека. Другие люди, задачи, кабинет и стиль руководства. Другие периметры, за которые ты должен выходить или не выходить.

Для любого, кто хочет сделать серьезную политическую карьеру, погружение в региональную повестку просто необходимо. Когда я работал в Госдуме, я считал, что досконально разобрался в тех или иных темах. Ведь я депутат, столько моих законопроектов стали законами, я хожу на совещания в Правительство, формирую повестку, собственную субъектность, я зампред комитета! Но даже в темах, в которых, как мне казалось, я разбираюсь, когда смотришь из региона или с муниципального уровня, все выглядит по-другому и по-другому раскрашивается. Регионы живут в другом ритме. И не факт, что он медленнее, чем московский. Просто в другом ритме задач — задач региональных.

Переход в новую реальность стал для меня большим стрессом. Я год все настраивал, много чего сделал. И сейчас понимаю, что спустя три года вновь оказался в зоне комфорта: система, люди — все выстроилось, было удобно, комфортно работать. Поэтому выход сюда — следующая попытка что-то поменять, обновить, сделать лучше. Не реформа ради реформы. С точки зрения коучинга подобные перемены — это хорошо для тебя, для коллектива, в который ты пришел, для корпорации, в которую ты пришел.

Так я рассматриваю и переход в Госдуму Александра Борисова, и мой приход сюда. Как выход из ситуации, где мы уже что-то сделали, накопили мускулов и нужно движение вперед.

Хорошо. К слову о стрессе и комфорте: не успели сдать дела, как оказались в водовороте работы по проведению юбилейного съезда. Чем для вас стало первое испытание съездом?

— Да, курс молодого бойца был аннулирован. С первого дня включился в работу и по организации съезда, и по формированию предполагаемой структуры исполкома. По хозяйственным, финансовым вопросам объем работ большой.

Съезд уникальный — перезагрузочный. Происходит ротация руководящих органов. Исполком выходит за штат, и есть возможность посмотреть по-новому на задачи, которые перед ним стоят. Одни посчитают возможным уйти с теми, кто ротируется. Другие не найдут себя в новом периметре задач. Третьи, наоборот, нужны сюда как новая, свежая кровь, чтобы решить задачи, которые поставит съезд на ближайшие пять лет. Это дни, когда происходит трансформация, и это очень интересно. Большое спасибо Председателю партии и Секретарю Генсовета, что дали мне возможность быть включенным в повестку, в видение ситуации.

Коли мы говорим о том, что последние дни — особенно концентрированные…

— Да. Вот, даже с любимым изданием общаюсь во время обеденного перерыва.

Но и когда вы были депутатом Госдумы, зампредом, прямо скажу: вы были плодовиты. Пятьдесят ваших инициатив нашли свою жизнь!

— «Плодовитый» — так обычно о кустарниках говорят или деревьях. Или о тех, у кого много детей. В этом смысле я плодовитый. У меня их четверо. Но надо еще!

В эти дни наших читателей, конечно, интересует, как изменятся внутренние механизмы партии. Какие задачи, идеи? Что ожидать нашей огромной партийной сети? Проблемы и взгляды местных и региональных отделений вы уже знаете.

— Знания лишними точно не будут. Видение из региона, с местного уровня помогает в работе и будет помогать. Что касается задач... Партии 20 лет. С точки зрения человеческой жизни это не так уж много — пятая часть. А с точки зрения политических циклов — огромный срок. Огромный! Целая политическая эпоха! В политике очень небольшой срок долгожительства. За 20 лет происходит падение империй, разгораются войны, революции.

«Единая Россия» образовалась в 2001 году. Вы помните, в каком состоянии была страна. Даже люди политически активные были другие. Люди, родившиеся в 60-80-е годы — «бумеры», «поколение икс» — это люди с совершенно другими запросами и представлениями о жизни. Готовые работать по ночам — как мы с вами, как многие наши коллеги. Которые понимают, что иногда надо бороться за жизнь. Люди, которые сейчас приходят в политику и экономику, родились после 1990 года, 2000-го. Это люди с иным качеством запроса. Они уже пропустили нижний уровень пирамиды Маслоу, где возникают вопросы, что покушать и где жить. Слово «талон» они не знают. Они не боятся, что не умеют готовить, и родились с гаджетами в руках. Они далеко не всегда стремятся искать новые знания, потому что являются хорошими диспетчерами и хорошо ориентируются в огромном объеме информации. Они могут быстро найти нужную и даже сами выступить средством информации. Это люди совершенно другого формата.

И сама партия за 20 лет менялась много раз — менялась, не изменяя своим принципам и своим избирателям. И сейчас она тоже будет меняться. И уже меняется! Появляются новые форматы работы, которые вытесняют привычные. До пандемии 55-58% граждан России получали информацию из традиционных СМИ — ТВ, печатных газет. Всего за год-два их число существенно изменилось. Поэтому нам надо работать с новыми подходами.

По итогам выборов в партии появилось много новых интересных лиц. Во многом пандемия внесла свои коррективы, ведь партия была главным волонтерским приводным механизмом — я видел из региона и сейчас из федерального центра, что это именно так. Много новых вводных, которые партия, что называется, перерабатывает «с колес». Но есть и те вызовы, которые приходят просто со сменой эпох. И конечно, исполком должен быть приводным ремнем, потому что это главный исполнительный орган. И задачи, которые стоят перед нами и перед регионами, будут рассматриваться через это игольное ушко, эти диоптрии.

Я бы даже добавил — через окуляры, которые необходимо настроить. У всех свой взгляд, но важно приводить его к общему знаменателю. И все же сейчас, на административной работе, не боитесь заскучать по той динамике, которая была «в поле»?

— Скучно не будет. Хотя в регионе есть свои прелести, но именно там аппаратная работа у меня и была. Я ушел с публичной работы, чтобы стать руководителем Администрации Главы Республики Башкортостан. Можно сказать, визирем. «Аппаратнее» некуда. Мы договорились с Радием Фаритовичем, что я перестаю быть публичным человеком и отвечаю за интересы его как Главы. Естественно, поскольку я также занимался вопросами науки, общественного пространства и предпринимательского климата, по этим отдельным вопросам я остался спикером. Но не по основной своей работе. Поэтому мне хорошо понятно, что такое работа аппаратная, административная, приводная.

Но в политической структуре невозможно быть визирем. Здесь микс аппаратной работы и политического контура, который приходит из Госдумы, регионов, из сигналов общества. Скучно не будет — это точно.

Вы сказали, что вы отец четырех детей. В этом году в России впервые отметили День отца, и по нашей информации…

— Я был причастен к этому.

Да. Каким образом?

— Я несколько раз выступал с инициативой, хотя она и признавалась коллегами «несвоевременной». Предлагал дату — третье воскресенье октября. Она и вошла в указ. Это именины благоверного Дмитрия Донского, у которого, как известно, было 12 детей. И именно Дмитрий Донской объединил Святую Русь. Поэтому я настаивал на этой дате. В ней суть, которой для нас нет в англосаксонской традиции праздновать День отца в июне. Да и не представляются мне англосаксонские традиции уместными в качестве трафарета. Я был представителем российского парламента в Страсбурге, когда начались истории с «родителем один» и «родителем два», когда отец уже не отец… Роль отца понижена. Как шутит Павел Воля, отец где-то между холодильником и собакой. Суды зачастую выносят решения не в пользу отца. Вдобавок огромное количество детей воспитывается в семьях, где видит только женскую часть — мать, бабушку. Происходит перекос, которого не должно быть. А отцовство важно, необходимо популяризировать его как институт. В День отца вложены традиционные взгляды на мужчину: это воин, защитник, рыцарь, плечо, забота. И благодаря тому, что праздник в октябре, к нему могут подключиться и школы — вовлечь детей в школьные форматы вроде сочинения, в уличные мероприятия, ведь еще не очень холодно. Это тоже вклад в рост статуса отцовства.

Яркое событие, когда вы в Антарктиде водрузили российский флаг на ее высшей точке — пике Винсон!

— Болею горами. Из маршрута «Семь вершин мира» мне осталась одна гора. И везде водружаю российский флаг! Заносил его на вершину Денали на Аляске, на Эверест, на Винсон. Последнюю историю СМИ неожиданно раскрутили в негативном ключе. Новостной фон опустел из-за новогодних каникул, и что депутаты находятся в Антарктиде и не выходят на связь («Затерялись в горах!») — стало инфоповодом. Вплоть до попыток обвинить в нарушении гостайны, раз покинули границы родины, хотя вся шумиха гроша ломаного не стоила. Скажу так: подробностей претензий я уже не помню, а вот Антарктиду помню очень хорошо!

Высокогорный альпинизм, возможно, не самая простая история, иногда смертельно опасная. Но, согласитесь, и Федор Конюхов простых путей не ищет. Все началось в 2009 году на Кавказе. Катались на лыжах, и местные ребята предложили: «Давай взойдем на Эльбрус!» Такое всегда манит — 5642 метра, самая высокая вершина в России, Европе. С этим намерением возвращаюсь в конце августа. Но из ребят никто не пошел — кто на боль в животе сослался, у кого мозоли на пятках. А я пошел. С инструктором. И с тех пор стал ходить туда, куда только позволяли дотянуться мои возможности. В основном это российские горы — Кавказский хребет. Но страсть не может быть очерчена государственными границами, и все возможно, если у тебя есть цели, задачи и готовность аккумулировать ресурсы. Так поднялся сначала на Килиманджаро, потом покорил другие вершины.

Но делать что-то лишь для собственного честолюбия считаю неправильным. При спуске с Эвереста мы с товарищами похоронили несколько замерзших альпинистов, которые лежали вмерзшие в гору. Пусть они найдут свой покой!

И везде в горах мы обязательно поднимали российские флаги.

Что бы вы хотели посоветовать Высшей партийной школе, ее выпускникам, будущим студентам?

ВПШ в партийной структуре играет крайне важную роль. Люди не всегда ориентируются в политическом пространстве. Даже мы — в партии, с большим опытом — не всегда можем отделить зерна от плевел. И задача ВПШ — мотивировать быть не просто партийным, а активным членом партии. Элементарно отвечать на вопросы друзей, коллег, когда они говорят: «Я тут слышал то-то и то-то». Врубаться, когда критикуют, дискутировать, доказывать, агитировать — это должно быть в выпускниках ВПШ. Надо уметь это делать! А не просто поднимать руки и говорить: «Ну, ладно…»

У меня есть много личных примеров, когда я рассказывал: «Вот это — это наше. И вот это — это тоже наше! И это наше! Вы слышали что-то, общий хайп, но не знаете, то ли мы, то ли не мы. И вам удобно свалить. А вы разберитесь — здесь так, здесь вот так». Порой наших противников в буквальном смысле перековывало, и они становились нашими убежденными сторонниками.

Важная роль ВПШ — в создании продуктов, которые помогут человеку быстро ликвидировать пробел между состоянием, в котором он сейчас находится, и тем, что привело бы его к успеху в агитационной работе. Понятно, что в партии не могут состоять все 148 миллионов граждан нашей страны. Так и не должно быть, важно политическое разнообразие. Есть люди, которые вообще не интересуются политикой. Но внутри партии должен быть инструмент, который позволит любому партийцу сделать собственный апгрейд, наверстать недостающее. Приблизиться к стандартам дискуссии. В этом есть большая потребность, и запрос на это есть. В этом смысле ВПШ должна активнее участвовать в формировании политической повестки. Не просто преломлять сигналы, а участвовать. В том числе, конечно, в формировании контента: создание обучающих семинаров, медийных продуктов.

На носу Новый год — о чем попросите Деда Мороза?

Я сам в прошлом году был Дедом Морозом. Волонтерил — принял участие в «Елке желаний», ходил к больным детишкам, в том числе детям с аутизмом. Тяжелый случай. В этот Новый год планирую повторить. И у Деда Мороза я буду просить, чтобы он больше помогал таким людям. А я готов быть посредником, быть агентом Деда Мороза. И другим очень рекомендую.

О волонтерстве много говорит Сергей Владиленович Кириенко: где бы, в какой бы ситуации ты ни находился, в какой бы должности ты ни находился — никогда не забывай волонтерить. Это важно. Хочешь — защищай животных, хочешь — помогай в пожарной части. У нас не зря сегодняшний съезд весь волонтерством пропитан. Это реально заряжает! Если вы думаете, что это нагрузка, просто попробуйте походить по людям. Без партийной окраски или агитации, а просто помогать. Это круто!

*здравствуйте (башк.)