Государство и воспитание в XXI веке

На прошедшей недавно встрече Председателя Партии Д.А. Медведева с молодыми кандидатами одним из вопросов, поднятых участниками, стал вопрос о молодежи. Именно молодежь, говорили участники, является аудиторией, приоритетной для оппозиции и наиболее подверженной деструктивному влиянию, именно с молодежью традиционно возникает проблема коммуникации. Тема «широка и глубока», о ней можно говорить долго. Тем не менее говорить о ней нужно, поскольку очевидно, что подходы XX века к молодежной политике и воспитанию поколения со стороны государства требуют серьезной трансформации.

Необходимые вводные

Государство как институт на протяжении всего своего существования всегда (и везде) пыталось воспитать лояльное, идеологически устойчивое и деятельное поколение. Ну вот просто нет в истории таких государств, которые сознательно говорили бы устами своих монархов, элит и чиновников о том, что, возможно, мы и наше государство — это ошибка истории. А если и говорили, то аккуратно в моменты собственной агонии. Желание воспитать лояльное и патриотичное поколение — это одно, но эффективно формировать его — совсем другое. Есть ли исторические закономерности, говорящий опыт в этой проблеме? Самые яркие и успешные в этом смысле общегосударственные системы «государство — дети» создавались в иерархичных, сильных моногосударствах без идеологических и общественных альтернатив. Спартанское воспитание, римская доблесть, «Германию объединил учитель истории», комсомольцы, китайские хунвейбины. Попробовал бы юный гражданин Спарты отказаться от «живой охоты» на несчастного илота! Жестко и без рефлексий. Даже, допустим, в антично-демократичном Херсонесе (в нынешнем Крыму), принося клятву верности полису, юные поколения колонистов за тысячи лет до юных пионеров-ленинцев клялись (!) публично в верности Херсонесу: «...Ни варвару, ни эллину!», ставя преданность родному полису превыше всего. В этом смысле сама попытка государства, например, пойти сегодня навстречу ностальгии отдельных патриотов и пытаться сконструировать аналог системы «октябренок — пионер — комсомолец», создать подобную государственную систему патриотического воспитания в демократическом, цифровом, тем более, обществе — выглядит, как минимум, сомнительно.

И наоборот, при разновекторном участии общества, научных и религиозных школ, при наличии широких общественных и идеологических альтернатив, создаваемые государством системы воспитания поколений неэффективны и зачастую приводят к ровно противоположным результатам. Так, огромное большинство выпускников сети церковно-приходских школ легко стали атеистами и крушителями церквей, будущая элита империи, гимназисты и студенчество с огромными бюджетными затратами государства массово стали революционерами в России к. XIX — н. XX века, антивоенные движения хиппи в США легко побороли официальные патриотические доктрины, студенческая весна в Париже, формализация и деградация пионерии и комсомола в позднем СССР. Раз за разом в ситуации идеологических альтернатив и свобод именно государственные усилия по патриотическому воспитанию выглядят беспомощно и крайне неэффективно.

А что же сам процесс воспитания, когда он показывает наилучшие результаты? И здесь можно выделить ряд очевидных закономерностей.

И государственные идеологизированные моносистемы воспитания, и общественные, авторские, религиозные модели воспитания эффективны только тогда, когда есть «критическая масса педагогов» — подвижников, «заражающих» последователей и определяющих эффективные формы и содержание воспитания. Эти педагогические лидеры всегда (!) шире, чем корпоративные «лидеры профессии», и решают, по сути, государственные задачи. В объединении Германии — культуросообразное образование А. Дистервега («отец немецких учителей»), «Народность воспитания» К. Д. Ушинского, «Коллективное воспитание» А. С. Макаренко, «трудовое воспитание» В. О. Сухомлинского, «Коммунарская методика» Иванова, труды Крапивина и т.д. И учителя при этом в центре внимания общества, власти, за их работой и успехами следит, без преувеличения, все общество, а не только Министерство образования.

Помимо собственно педагогических методик, в основе строительства государственной системы воспитания важнейшую роль играет формулирование запроса государства к поколению и реальные, осязаемые лифты — возможности этого «всамделишного» запроса, определенного вызовами национального и глобального масштаба. Данный аспект является определяющим для успеха государственной системы воспитания. Только осязая реальный запрос и возможности, поколение становится соучастником (субъектом) воспитания, верит государству. Мы строим новую Коммунистическую страну — иди в пионерию, страну поднимаем из разрухи в детской коммуне Макаренко — значит, по-взрослому налаживаем производство фотоаппаратов ФЭД. Веет войной и культ армии в 30-е годы — иди в аэроклубы, «ворошиловские стрелки», даже если ты потомственный крестьянин. Космос — наш, иди в Дом пионеров и выписывай «Технику — молодежи». Но как только запрос превращается в декорацию, высокопарную идеологию, форму языка взрослых для молодежи — исчезает доверие, и любые воспитательные традиции превращаются в свою противоположность. В конце концов, хочешь спасти планету от гибели и катастрофы — иди в «ГретыТумберг», понятно, что пример специфичный, но с точки зрения «по-настоящему, по-взрослому» — то же самое и куда более привлекательное для сверстников, чем очередной урок по экологии в тематическом плане классных часов.

Аналогично невозможно поколению поверить в запрос и собственную миссию (а значит, и создать эффективную систему), если система воспитания (в том числе государственная пропаганда) не опирается и не предъявляет культовых культурных образцов и героев, подтверждающих важность запроса к поколению (Павка Корчагин, «Молодая гвардия», «Человек-амфибия», «Гостья из будущего»). В итоге, отношение к государству сегодня среди молодых формируется чем? Сойкой-пересмешницей из «Голодных игр» или школьной программой по литературе? Подтверждающих социологических исследований у меня на руках нет, но что-то подсказывает, что не школьной программой.

В каком социокультурном контексте государство работает?

Никто не собирается опускать руки, наоборот, многое делается, и внимание государства к проблеме растет. Тем не менее есть ключевые ориентиры, до того, пока мы очередной раз начнем вводить в школах новые ставки для воспитателей, новые предметы и плодить тонны педагогических диссертаций по методикам патриотического воспитания, что тоже, наверное, само по себе не плохо.

За наше юное поколение активно воюют все: Голливуд, западные разведки, сектанты всех мастей, экстремисты — террористы, правозащитники, экологи, шоу-бизнес, дизайнеры торговых центров и производители компьютерных игр. Возможности только перечисленных впервые в истории почти безграничны благодаря смартфону в руках детей и массовому совместному времяпровождению. Банальный, но важный тезис: создать еще одну детскую интернет-платформу для школьников — это не значит создать альтернативу закрытым группам «ВКонтакте».

В таком обществе невозможно создать эффективную систему только силами государства и только силами существующей системы образования без полноценного, системного включения общества и «непедагогических» элементов и институтов.

Необходимо формулирование государственного запроса к поколению и инструментов подтверждения этого запроса. Это то же самое, что мы видим на примере центра «Сириус»: нужны ученые и спортивные звезды — идите в «Сириус».

Обществу нужны «герои-учителя» и «звездные педагогические школы» вплоть до уровня ток-шоу на центральных каналах и блогеров-миллионников.

Популярные детские и подростковые книги, фильмы и сериалы, собственная «подростковая» индустрия на матрице традиционных ценностей — срочная и общенациональная задача.

В основе системы патриотического воспитания должны находиться принцип «настоящего дела», отказ от «понарошку», искусственных систем «геймификации и мотивации» и бесконечного лидерства чуть не с начальной школы (или нужно объявить, что личное лидерство и есть главный запрос к поколению, тогда окончательно у нас различных лидеров станет больше, чем экскаваторщиков, электриков, врачей и учителей вместе взятых).

Сама система, построенная на искуственной профессионально-педагогической организации со «специально созданными условиями мотивации и развития» (педагогические «песочницы»), всегда, и в эпоху «цифры в кармане» особенно, неизбежно будет проигрывать в большой части юного поколения деструктивным системам типа условного АУЕ, буллинга, «синим китам», импортируемой молодежной моде и «реальному движу» на акциях протеста, где «все по-взрослому и про взрослое». Даже скаутинг, изначально позиционирующий себя вне государства и политики, возник из восторга от реальной пользы мальчишек-разведчиков в реальной англо-бурской войне, и в основе своей педагогической системы постулирует равенство взрослых и детей в отряде.

Педагогическое сообщество в сегодняшнем виде и в сегодняшних условиях не сможет в одиночку составить конкуренцию интернету и всем интересантам до умов поколения. Жизнь показывает, что единственный возможный подход построения системы — это системные возможности выхода и проб поколения в реальной жизни и по актуальным темам. Уникальный спутник Васи из Шепетовки на орбите, или заработанный в бизнесе миллион Пети из Орла, или стажировка Вани из Уренгоя в головном офисе «Газпрома», в конце концов, фильм условного «Дудя» — это факторы не менее важные для патриотического воспитания поколения, чем проход юнармейцев в колонне парада на Красной площади.

Какой дорогой идти?

Если все вышесказанное соответствует действительности, а судя по нашему богатому опыту общения с молодежью соответствует, более того, социологи фиксируют «проблему будущего», запрос на понятность путей в это будущее среди молодежи, то можно сформулировать то, без чего проблема «патриотического воспитания» и вообще проблема взаимопонимания с молодым поколением вряд ли существенно продвинутся:

• Отказ от стереотипа о том, что воспитанием должны заниматься только профессионалы — педагоги и система образования. Новая необходимая и очевидная аксиома: Новые воспитательные надстройки и программы в школах вполне могут ухудшить результаты и так перегруженного образовательного процесса, но вряд ли улучшат дело воспитания поколения.
• Патриотическое воспитание — национальный вопрос для власти, общества, бизнеса и вопрос будущего страны. Не вторичный вопрос, а главный. В этом смысле за декларативной установкой должна следовать ответственность: не только спрос с учителя — воспитателя, спрос должен быть в той или иной форме или системном стимулировании всех институтови отраслей.
• Отказ от закрепления за «патриотическим воспитанием» — эксклюзивных направлений (военное, поисковики, краеведение и туризм, социальное лидерство). Все, что приносит благо окружающим, малой родине и стране, при этом приносит интересный опыт и успех ребенку в собственной стране, регионе — это патриотическое воспитание. Польза и успех здесь и в любой сфере — все.
• Школа открывает двери для жизни страны, страна открывает двери для школьников. Например, проведение настоящих выездных заседаний суда для несовершеннолетних преступников в родных школах, в родных стенах и при своих одноклассниках, учителях, родителях, или школьник может пойти на соседнее предприятие (редакцию, учреждение, ферму, фирму) и поработать помощником у своего наставника.
• Дети чьи? — всей страны, но и вся страна — воспитатель детей (возможности и побуждение участвовать в воспитании школьников лучших представителей всех профессий, организаций, сфер и страт. Масса наших специалистов, пенсионеров (которые, кстати, тоже уже все в интернете), ярких бизнесменов, успешных общественников, ученых, производственников могли бы получить возможность полноценно общаться с нашей молодежью не только в режиме комментариев под новостями об очередном эксцессе с подростками).
• У государства есть эксклюзив в борьбе за умы поколения. При определенном мужестве именно государство может впустить школьников вовнутрь настоящей экономической, экологической, культурной, промышленной, образовательной, медицинской, военной, космической, аграрной, телевизионной и IT-жизни, а оппоненты при всем желании — нет. Введение условных «педагогических лицензий» и института наставничества для самых различных организаций, учреждений и предприятий — от государственных корпораций, заводов, НКО, политических партий до фермерских хозяйств, железнодорожных депо, кафедр археологии, телекомпаний или коммерческих торговых организаций. Лицензия максимально простая в получении, однако при жестких требованиях к наставнику, куратору, мастеру — он должен быть профессионалом ответственным, заслуженным, «звездой». И наши педагогические вузы могли бы загрузить себя базовыми курсами для людей, которым действительно интересно работать с детьми и молодежью.

Все сказанное выше вполне может противоречить принципу ведомственности, инерции образовательной традиции, а институты образования и должны иметь консервативную инерцию. Тем не менее отдельные примеры и модели выстраивания отношений школ и общества есть. Особенно там, где речь идет о профильном профессиональном образовании. Тем не менее в обществе, где подростки и молодежь по ряду важных компетенций давно уже сами могут учить старшие поколения, но при этом по 17 лет своей жизни сидят в классах и аудиториях, проблему формирования мировоззрения невозможно решить без решения проблемы активного участия молодого поколения в жизни страны.